— Ральфу она нравилась?

— Как сказать. Она была хорошенькой, но он не ухаживал за ней. Скорее присматривал. Она была беззащитная. Здесь не место таким, как она.

— Откуда она, кстати?

— Минуточку... Она мне говорила. Городок в апельсиновом поясе. Она все рассказывала, как цветут апельсины.

— Цитрус-Хиллз?

— Как вы догадались?

— Ральф был убит в Цитрус-Хиллз.

Глава 17

Дом стоял на поросшем лесом мысу. Я оставил машину на шоссе, велев Бэмби ждать меня в ней. Она примостилась на переднем сиденье, словно перепуганный кролик.

Я перешел кювет и двинулся бесшумно, как Натти Бампо. Звездный свет, проникая через хвою, придавал ночи волшебный облик. В домике горел огонь.

Я подошел сбоку и заглянул в окно. Перед камином стоял человек, ничуть не похожий на Кэмпиона. Он кому-то говорил:

— Доедай, Анджело. Радуйся жизни. Ты должен быть в форме. — Если на кровати у дальней стены никого не было, человек был в комнате один. Маленький, с худой мальчишеской шеей, темноволосый. В красном джемпере поверх ковбойки.

Он шевельнулся, и я заметил, что на костяшках его поднятого кулака в черной перчатке сидел молодой ястреб. Коричневая птица клевала что-то красное, зажатое в руке человечка.

— Кушай, кушай, — ласково говорил он птице. — Папочка хочет, чтобы сынок рос большим и здоровым.

Я подождал, когда птица окончит кровавую трапезу. Затем постучал в дверь. Человечек отпер и вопросительно уставился на меня глазами в очках без оправы. Золотисто-пятнистые глаза ястреба бесстрастно смотрели в пространство. Для него я был еще одним представителем мира людей.

— Извините за беспокойство, — сказал я обоим. — Но мне сказали, что какое-то время здесь жил человек по имени Брюс Кэмпион.

Взгляд человека потяжелел. Он сказал спокойно и подчеркнуто вежливо:

— Это действительно так. Перед отъездом в Европу я позволил Кэмпиону пожить у меня. Он сказал мне, что провел здесь август и часть сентября. Потом женился и съехал.

— Вы не знаете, что с ним случилось с тех пор?

— Нет. Я был в годовом отпуске — такой мне полагается раз в семь лет — и не поддерживал контактов с друзьями в Америке. Я провел год в Европе и на Ближнем Востоке.

— Кэмпион ваш друг?

— Я поклонник его таланта. — Он тщательно взвешивал слова. — Я стараюсь помогать талантливым людям.

— Вы давно его видели?

Вопрос застал его врасплох. Он покосился на ястреба, застывшего у него на кулаке, словно птица могла ответить. Ястреб сидел, уставясь в пространство немигающими глазами.

— Не сочтите за грубость, — сказал хозяин птицы, — но я бы почувствовал себя уверенней, если бы знал, на каком основании вы задаете мне все эти вопросы.

— Я частный детектив, помогающий расследованию, проводимому официальными органами. — Я назвал свою фамилию.

— В чем заключается ваша помощь?

— В расследовании двух, а может, трех убийств.

Он судорожно глотнул и побледнел.

— Тогда заходите. Не бойтесь Микеланджело. Он не обращает внимания на людей.

Но когда я вошел в комнату, ястреб всколыхнул крыльями. Несмотря на кожаные путы на лапах, он взмыл в воздух, колотя крыльями и обдавая меня волнами воздуха. Но хозяин вновь поднял свой кулак, и птица устроилась на насесте.

Мы сели друг против друга, а птица маячила между нами.

— Я доктор Дэмис, — представился человечек. — Эдмунд Б. Дэмис. Преподаю в Беркли на искусствоведческом факультете.

Он выставлял перед собой свое звание, словно щит.

— Там вы и познакомились с Кэмпионом?

— Я познакомился с ним несколько лет назад в Чикаго. Я был доцентом в художественном институте, где он учился. Как я уже говорил, мне нравились его картины, я поддерживал с ним отношения. Точнее, он со мной их поддерживал.

Сухой отчет. Он давал понять, что между ним и Кэмпионом существует дистанция.

— Я тоже слышал, что он хороший художник. А как насчет его чисто человеческих качеств?

— Я хотел бы воздержаться от суждений на эту тему. Он живет, как умеет. Лично я выбрал более легкий путь. — Простите?..

— Я зарабатываю преподаванием, а живописью занимаюсь по выходным или в отпуске. Кэмпион живет ради творчества. Больше его ничего не интересует.

— Вы ему завидуете?

— В каком-то смысле да.

— Не исключено, что и он завидует вам. Кстати, ваше второе имя не Берк?

— Берк. Мой отец был почитателем Эдмунда Берка. — Вам неизвестно, что Кэмпион пользуется вашим именем? Он называет себя Берком Дэмисом.

Дэмис стал наливаться краской неудовольствия:

— Черт побери! Почему бы ему не оставить в покое меня и мою собственность!

— Он покушался на вашу собственность?

— Я имею в виду этот дом. Осенью, когда он выехал, дом напоминал свинарник. Я чистил его целую неделю. Мне надоел Брюс с его идиотским образом жизни и наглым отношением к окружающим.

— Вы имеете в виду его отношения с женщинами? — Да, но не будем в них вникать. Я давно зарекся чистить авгиевы конюшни.

— Но все же хотелось бы по крайней мере в них заглянуть.

— Лучше не стоит. Утомительное занятие. Они все построены по одному шаблону. По шаблону садомазохизма. Кэмпион всегда относился к женщинам как к своей законной добыче.

— Добыча — слово, вызывающее ассоциации с вашим ястребом.

Он закивал головой, словно я сделал ему и ястребу изящный комплимент. Ястреб высился на его кулаке словно статуэтка. Дэмис, похоже, был привязан и к ястребу, и к Кэмпиону, с любопытством наблюдая через очки, как оба хищника взмывают ввысь и хватают жертву.

— Дело в том, что два месяца назад была убита жена Кэмпиона. Его разыскивают по обвинению в убийстве. Вы об этом знаете, доктор Дэмис?

— Нет, конечно. На прошлой неделе я прилетел из Италии и сразу же приехал сюда. — Он сильно побледнел. — Я ни с кем не поддерживал отношений.

— Кроме Кэмпиона?

— Почему вы так решили?

— Интуиция! Если бы вы действительно не видели его год, то говорили бы о нем другим тоном. Итак, где и когда вы его видели?

— Сегодня утром, — буркнул Дэмис, глядя в пол. — Ни с того ни с сего он заявился ко мне. Ночью обошел пол-озера. Вид был жуткий.

— Зачем он к вам приходил?

— Наверное, в поисках пристанища. Он сказал, что попал в беду, правда, не уточнил, в какую. И клянусь, он ни слова не сказал о жене. Он хотел у меня пожить. Я же счел это невозможным. И вообще я ничем ему не обязан. Он всегда только брал, а я только давал. Кроме того, я подошел к решающему этапу в подготовке ястреба. — Он погладил длинный птичий хвост.

— Когда он от вас ушел?

— Примерно в полдень. Я его покормил. Я и не подозревал, что приютил человека, разыскиваемого полицией.

— Как он уехал?

— Взял мою машину, — выдавил из себя Дэмис.

— Силой?

— Как вам сказать. Он сильнее меня не только физически, но и вообще... — Дэмис отбросил высокомерие и оттого помолодел. — Вы правы, Брюс имеет надо мной власть. Втайне я завидовал ему, его успеху у женщин.

— Можете больше не завидовать. Лучше опишите машину — марка, год выпуска.

— Красный «шевроле» 1959 года, верх черно-красный, клетчатый. Номер калифорнийский: ТСХ-37964.

Пока я заносил это в блокнот, он добавил:

— Берк обещал вернуть машину в течение суток. Он знает, что без нее мне отсюда никак не выбраться.

— Думаю, ему на это наплевать. Но я попробую помочь вам получить ее назад. Хотите заявить, что у вас ее украли?

— Это не кража. Я, конечно, сглупил, но отдал ему добровольно.

— Он не говорил, зачем ему машина и куда он собрался?

— Нет. — Дэмис заколебался. — Вообще-то можно вычислить его маршрут. Он сказал, что, когда машина ему не будет нужна, он оставит ее у меня в гараже, в Беркли. Значит, он поехал в том направлении.

— Он был здесь один?

— Да. Совершенно определенно один.

— Он не упоминал о девушке, с которой у него сейчас роман?

— Он вообще не упоминал никаких девушек. Он почти не говорил. А кто она такая?